Упрямка славная была ему судьбина ...
Понеже вершается ныне участь моя, то до будет до конца тебе ведомо всё, чем я прегрешил пред тобою... Нет меры моему окаянству, и за оное жду себе наказания, понеже сокровищницу долготерпения твоего до дна истощил. Помышляя о сем, плакал прегорько... Не боюсь суда, ниже лютые муки, но вящше того, что гнев на меня великий имеешь. И сие паче всяческих истязаний телесных мою душу терзает! Посему за благо почел подать тебе сию повинную. Не яко подданный своего государя, но подобно тому, как согрешившие сын к разгневанному отцу прибегает, такожде молю Ваше Величество: не давай до конца раба твоего в посрамление злорадным врагам, они же суть без числа, сам сие ведать изволишь, но созижди твое сердце отверстым слезному моему покаянию!
Александр поддался вперед, собираясь пасть к ногам государя, но тот, отклонившись, двинулся дальше.
- Государь! Вспомни... Сам Господь милует грешников! – голос Меншикова предательски сорвался на хрип.
Петр остановился и, даже не повернул головы, холодно молвил:
- Такожде он проливает и свои праведный гнев... А ваша светлость извольте ждать здесь за дверью, сентенции учиненного над тобою суда!
И, не прибавив больше ни слова, вошел коллегионный зал.
***
Обуздаю уста мои, ибо враги мои укоряли меня за грехи мной совершенные.
Сделался нем и смирился, сознавая, что лишился благ я, не отвечая ругателям моим, ибо память о грехах моих для сердца моего как огонь.
Тихо, шепотом, чтоб не слышали хулители мои, скажи, достаточно ли будет дней моих на покаяние.
Если тысяча лет в очах Твоих Господи, как день один — чем будет время мое; жизнь, на земле пребывающих, обращенная на заботы мирские, лишь суета есть.
Поелику живем теперь не истинною жизнью; то всуе мятемся, предаваясь мирским желаниям и сбирая сокровища для наследников нам неизвестных.
И ныне чего ждать мне, Господи? Упование мое на Тебя лишь.
Не предавай меня на поругание.
Укоряемый, молчал я, зная, что Ты во вразумление мне определил поношение от врагов моих.
Отклони от меня удары Твои, поелику слаб человек и не в силах долго сносить кару Твою.
Обличая меня во грехе моем, вразумил меня Ты, ибо живущий в беззаконии не имеет нужду во вразумлении. Моление мое услышь, внемли воплю моему и не будь безмолвен к слезам моим.
Прежде кончины моей, даруй мне оставление грехов моих, чтоб с твердым упованием в ад идти мне. Ибо не быть мне прежним, после дарования свободы Твоей.
Александр Данилович тяжело вздохнул, закрыл глаза и прошелестел одними губами, призывая то ли почившего императора, то ли Создателя:
- Я иду к тебе, Фатер, иду! Обожди немного.
Александр поддался вперед, собираясь пасть к ногам государя, но тот, отклонившись, двинулся дальше.
- Государь! Вспомни... Сам Господь милует грешников! – голос Меншикова предательски сорвался на хрип.
Петр остановился и, даже не повернул головы, холодно молвил:
- Такожде он проливает и свои праведный гнев... А ваша светлость извольте ждать здесь за дверью, сентенции учиненного над тобою суда!
И, не прибавив больше ни слова, вошел коллегионный зал.
***
Обуздаю уста мои, ибо враги мои укоряли меня за грехи мной совершенные.
Сделался нем и смирился, сознавая, что лишился благ я, не отвечая ругателям моим, ибо память о грехах моих для сердца моего как огонь.
Тихо, шепотом, чтоб не слышали хулители мои, скажи, достаточно ли будет дней моих на покаяние.
Если тысяча лет в очах Твоих Господи, как день один — чем будет время мое; жизнь, на земле пребывающих, обращенная на заботы мирские, лишь суета есть.
Поелику живем теперь не истинною жизнью; то всуе мятемся, предаваясь мирским желаниям и сбирая сокровища для наследников нам неизвестных.
И ныне чего ждать мне, Господи? Упование мое на Тебя лишь.
Не предавай меня на поругание.
Укоряемый, молчал я, зная, что Ты во вразумление мне определил поношение от врагов моих.
Отклони от меня удары Твои, поелику слаб человек и не в силах долго сносить кару Твою.
Обличая меня во грехе моем, вразумил меня Ты, ибо живущий в беззаконии не имеет нужду во вразумлении. Моление мое услышь, внемли воплю моему и не будь безмолвен к слезам моим.
Прежде кончины моей, даруй мне оставление грехов моих, чтоб с твердым упованием в ад идти мне. Ибо не быть мне прежним, после дарования свободы Твоей.
Александр Данилович тяжело вздохнул, закрыл глаза и прошелестел одними губами, призывая то ли почившего императора, то ли Создателя:
- Я иду к тебе, Фатер, иду! Обожди немного.
-
-
21.07.2013 в 11:13